Алексей Франдетти: «Москва созрела для иммерсивного театра только сейчас»

ELLE Алексей, вы родились в Узбекистане, приехали в Москву, с успехом закончили ВГИК, снялись во многих фильмах, а к 33 годам стали востребованным и модным режиссером, лауреатом «Золотой маски». Отмечая недавно свой день рождения, вы очень гордились собой? Довольны достигнутым?

АЛЕКСЕЙ ФРАНДЕТТИ Я никогда не бываю доволен собой. Потому что любое самодовольство — это остановка в развитии, а я останавливаться не собираюсь. И хоть сейчас есть момент востребованности, хорошие театры приглашают на постановки, я по-прежнему сплю по 4 часа в сутки, потому что остальное время расписано по минутам: прямо сейчас репетиция в Большом, а на носу — премьера «Суини Тодда» в Театре на Таганке. Стоит начать собой гордиться — и наступит застой.

ELLE Мы с вами ровесники, «30+», оба из поколения миллениалов. О нас говорят, что мы этакие «Питеры Пэны», не желающие взрослеть, зато без каких бы то ни было предрассудков, живущие в мире без границ и на высоких скоростях. Насколько этот портрет поколения похож на вас?

А.Ф. Не могу сказать за все поколение, но ко мне это применимо. И да, я инфантильный, не хочу взрослеть, а хочу сохранить в себе детский взгляд на мир и умение играть в игры — в моей профессии это очень важно.

ELLE Еще одна характерная черта нас, нынешних 20-30-летних, — мы всегда онлайн. Нас невозможно представить без гаджетов, и все это меняет мир, меняет искусство. Театр становится интерактивным, все больше вступая во взаимодействие со зрителями. Как по-вашему, это всеобщая диджитализация делает иммерсивный формат таким популярным или есть другие факторы?

А.Ф. Хочу отметить, что мы ничего нового не придумали, и подобные представления — с погружением зрителя в действие и отсутствием границ между залом и сценой — давались еще во времена Средневековья. Просто так получилось, что именно сейчас этот формат стал востребован у публики, она готова его воспринимать. Где-то это случилось раньше, как в Нью-Йорке и Лондоне, где-то — позже, а где-то зрители не готовы до сих пор, как в Испании или Италии. Москва созрела для иммерсивного театра только сейчас, хотя подобные опыты у нас были и раньше — тот же «Норманск» в Центре Мейерхольда или спектакль по Шекспиру в Театре Наций. Мне кажется, так звезды сложились и здесь нет какого-то определяющего фактора. Просто спрос рождает предложение — после изобретения iPhone все производители выпустили телефоны с touch screen. Так же и здесь.

ELLE Я была на «Черном русском» и «Вернувшихся», двух громких премьерах этого сезона в Москве. Впечатления сложились неоднозначные, хотя сам иммерсивный формат мне очень по душе. Но оба раза вызывал недоумение выбор произведения. Интересно, почему ваш выбор пал на «Суини Тодд»? Чем вас привлекла эта история о маньяке-цирюльнике?

А.Ф. Во-первых, я хотел познакомить российскую публику с потрясающей музыкой Стивена Сондхайма и показать, что мюзикл не ограничивается произведениями Эндрю Ллойда Уэббера (хотя и его я люблю и ставил его мюзикл «Иосиф и его удивительный плащ» в России). Во-вторых, «Суини Тодд» не похож ни на одно другое театральное представление. Кроме музыки, здесь есть и потрясающая небанальная история, которая ломает шаблоны о развлекательном жанре мюзикла.

ELLE Чем вы удивите на «Суини Тодд» тех, кто уже побывал на «Черном русском» и «Вернувшихся»?

А.Ф. Я тоже был на «Черном русском» и на «Вернувшихся», оба шоу сделали мои друзья. Так или иначе, это все драматические спектакли, хоть и с использованием музыки и хореографии. У нас же — первый в России иммерсивный мюзикл. В «Суини Тодд» задействованы актеры легендарного Театра на Таганке, и это не просто поющие люди — у нас почти все солисты, исполняющие главные роли, играют на музыкальных инструментах. Я уверен — у нас будет чему удивиться!

ELLE Мюзикл будущего — какой он? Как будет развиваться ваш любимый жанр?

А.Ф. Мюзикл будущего, так же как и прошлого, и настоящего — это прежде всего хорошая история в основе. Я только что просмотрел десяток разных мюзиклов на Бродвее: иммерсивных, обычных, дорогих, бюджетных... Но в меня попал (причем так, что я ревел, утирая слезы рукавами, и соседка предлагала мне носовые платки) спектакль, который называется «Дорогой Эван Хансен». В нем 8 солистов, 5 оркестрантов, практически пустая сцена — и прекрасная история. Очень понятная, попадающая в зрителя. Человек, каким он был 2000 лет назад, таким он и остался сегодня. Ему важна история, которую мы рассказываем ему со сцены. Если она есть, мы попадаем в зрителя. Мюзикл будет развиваться, в нашей стране точно. Будут появляться артисты, способные в этом жанре работать. Он очень сложный, самый сложный в театре, потому что, работая в нем, нужно владеть тремя составляющими сразу: драматическими, вокальными и танцевальными данными. Я своим студентам в ГИТИСе пытаюсь это донести. Артистов мюзикла у нас мало, а спектаклей появляется все больше, уже в каждом драматическом репертуарном театре в афише есть музыкальный спектакль. Артистам же нужно соответствовать тем задачам, которые перед ними ставит режиссер-постановщик.

ELLE С кем из современных актеров, которые на слуху, молодые и драйвовые, вы бы хотели поработать?

А.Ф. Я очень люблю работать со Стасом Беляевым, с которым мы выпустили «Гордость и предубеждение» во МХТ им. А.П. Чехова. Я люблю работать с Пашей Левкиным, который был Чудовищем в «Красавице и Чудовище», а сейчас играет Принца в «Золушке». Я люблю работать с Сашей Урсуляк, она прекрасная! Я люблю работать с Дашей Авратинской, которая тоже сыграла у меня в «Гордости и предубеждении» главную роль, а сейчас занята в «Суине Тодд» на Таганке.

ELLE Как насчет Равшаны Курковой, звезды «Черного русского»? Или Светланы Ивановой, вашей сокурсницей во ВГИКе?

А.Ф. Мы с Равшаной прекрасно общаемся, но я работаю в основном в музыкальном театре, а она драматическая киноактриса. Света Иванова — вообще мой хороший близкий друг, она тоже прекрасная, но драматическая актриса. А поработать мне с ней хотелось бы. Как и с другой моей однокурсницей — Катей Вилковой, с которой мы тоже очень близко дружим и все не теряем надежды когда-нибудь вместе поработать.

ELLE В экранизации «Суини Тодд, маньяк-парикмахер с Флит-стрит» Тима Бертона главную роль блестяще исполнил Джонни Депп. Вашим «Джонни» стал актер Петр Маркин. Почему именно он?

А.Ф. С Петей Маркиным мы знакомы уже давно. Он как никто подходит под образ Суини Тодда. Я с самого начала видел в этой роли только его: он большой, фактурный, харизматичный, с бешеной энергетикой и роскошным голосом, учился оперному пению, играл в музыкальных спектаклях. Хотя в репертуарном Театре на Таганке свои актеры, я сразу выдвинул условие, что главная роль будет у Пети.

ELLE Был ли соблазн привлечь медийные лица в свой спектакль? Ведь в заданном формате это выгодный маркетинговый ход — многие люди, далекие от театра, идут посмотреть на звезду «на расстоянии вытянутой руки».

А.Ф. Мне кажется, привлечение любого медийного лица неоправданно — это сильно отвлекает, прямо очень сильно! Убедился в этом сам, просмотрев недавно на Бродвее мюзикл «Война и мир» с Джошем Гробаном в главной роли. Все следят не за историей, а за тем, как себя поведет звезда, как она в той или иной ситуации выкрутится, что скажет. По-моему, так быть не должно.

ELLE Алексей, вы и сами активно снимались и работали в театре актером. У вас интересная полуевропейская, полуазиатская внешность. Сколько раз вас сравнивали с Киану Ривзом? И хотелось бы вам сыграть роль супергероя вроде Нео, сына порадовать?

А.Ф. С Киану Ривзом меня сравнивают постоянно. На каждой встрече со зрителями! Так что я к этому уже привык. Сейчас, к счастью, поутихло, потому что последние несколько лет я артистом не работаю. Хотя, думаю, это не окончательный уход из профессии, а только пауза. Уж в кино я сниматься точно продолжу. Может, и не в роли супергероя, наделенного сверхспособностями, но все-таки.

Из всех супергероев у меня любимый Бэтман, и мой сын Марк его тоже очень любит, потому что это в первую очередь человек, который сам себя сделал и благодаря своим человеческим усилиям стал супергероем. По поводу супергеройства мы с сыном еще ничего не обсуждали, но я ему пообещал, что вернусь хотя бы на один раз в спектакль «Маугли» в Московской оперетте, премьеру которого я сыграл — страшно подумать! — в 2006 году. И я сыграю для него, чтобы он посмотрел, как его папа в кудрявом парике прыгает по лианам. Надеюсь, я смогу это сделать, потому что спектакль очень сложный, затратный с точки зрения энергетики.

ELLE Напоследок, Алексей, нескромный вопрос — о фамилии Франдетти. Все, что есть об этом в открытом доступе в интернете, не внушает доверия. Раскройте уже тайну, это сценический псевдоним или настоящая фамилия?

А.Ф. Делаю сейчас большое исключение для вас, потому что я уже перестал отвечать на этот вопрос. Но пускай это будет эксклюзивом и Elle расставит все точки над i. Рассказываю: в Италии, в Сиенне, когда-то в период Первой мировой войны произошло природное бедствие: то ли землетрясение, то ли наводнение. Мой прапрадед, закончивший на тот момент Академию художеств, художник-маринист, был эвакуирован в Одессу, где он и осел. Женился, и там же на свет появился мой прадед, которого во времена Второй мировой войны эвакуировали в Ташкент. Где уже родился мой дед. Вот так мои предки попали в Узбекистан. Фамилия Франдетти досталась мне от моей мамы. Так что корни у меня действительно итальянские. Мой сын — Марк Франдетти, и мы с женой шутим, что можно уже регистрировать бренд и выпускать под ним носки, мужские костюмы и т.д., использовать звучное сочетание с пользой для дела.

Источник - Elle.ru